Мир Гаора. 4 книга. Фрегор Ардин - Татьяна Николаевна Зубачева

— Давай, Рыжий, — весело распорядился Венн, — хозяйничай. А мы пока прогуляемся.

— Да, — согласился Фрегор, — Рыжий, ты слышал?

— Да, хозяин, — ответил Гаор, вытаскивая из машины коробку с мангалом.

Господа, болтая и смеясь, ушли за кусты, а он взялся за работу.

Поставить мангал, развести огонь, хорошо, захватил уголь, жалко такую красоту ради таких сволочей губить, достать продукты, распаковать мясо, смотри-ка, с толком замариновано, пока угли прогорят, вскрыть пакет с посудой и в стороне от мангала, чтоб дымом не тянуло, расстелить скатерть, ага, вон и бревно подходящее, посуду теперь…

Он работал, стараясь не вспоминать о таких редких и потому особо памятных пикниках, когда они всей редакцией в складчину, заехав в «Магию» за продуктами, тоже забирались в лес. Мужчины хлопотали с костром — вот где его фронтовой опыт был незаменим — женщины возились со скатертью и посудой… еды было намного меньше, мясо и закуски хуже и беднее, но там они были вместе, на равных, а здесь… «Стоп, — одернул он сам себя, — не трави себе душу». И всё время казалось, что кто-то упорно и недоброжелательно смотрит ему в спину. А ведь и верно, раз это полигон спецвойск, то, значит, наблюдатели по периметру, а может, и чаще натыканы. Так что не расслабляйся, сержант. Сволочь врёт, врёт, да правду и соврёт. Это они на пикнике, а ты в разведке. Поэтому Гаор, набирая воды из родника — видно, не в первый раз здесь сволочуга тихушная, раз так всё знает — не рискнул обмыть лицо и голову, ограничившись тем, что напился, бормоча между глотками заклинание.

Когда Фрегор и Венн вернулись из своего похода по окрестностям, мясо уже стало подрумяниваться, а стол был накрыт.

— Так, — удовлетворённо кивнул Венн и полез в свой баул.

Увидев тускло серебрящийся кувшин с залитым смолой высоким узким горлышком, Фрегор вполне искренне изумился.

— Откуда?!

— Оттуда, — весело ответил Венн, — и даже ещё подальше. Это к мясу. А начнём мы с этого.

— Алеманский бальзам?! — рассмеялся Фрегор. — Признайся, что ограбил наших внешников.

— Ну, зачем сразу ограбил? — изобразил смущение Венн. — Есть много других способов.

Алеманский бальзам… Разумеется, Гаор слышал о нём, но пробовать… нет, не доводилось. Насколько он знал, маленькая, на четверть мерки (0,375 л), бутылочка стоила больше его полного годового довольствия с пересчётом вещевого и пищевого обеспечений в финансовое. А здесь бутыль на полную мерку (1,5 л), не меньше, даже не видал таких в продаже. Неужто всю выдуют? Он, говорят, крепкий. Стоя у мангала спиной к пирующим, Гаор поворачивал шампуры, стараясь не думать обо всех расставленных и разложенных им самим деликатесах.

Господа пировали в своё удовольствие, и когда Гаор, взяв уже готовые шампуры, подошёл с ними к скатерти, то сразу заметил, что закусок и выпивки заметно поубавилось.

— Ага, отлично, Рыжий, — обрадовался Фрегор. — Клади сюда, — и повернулся к Венну: — Давай теперь за тебя, ты здорово провернул ту операцию.

— Давай, — согласился Венн, поднимая свой стакан. — А какую именно?

— А с тем редактором, — рассмеялся Фрегор. — Его, вроде, здесь и нашли. Сегодня как раз год, я помню, ведь так?

Невероятным усилием Гаор заставил себя не вздрогнуть, продолжая снимать с шампуров и раскладывать по тарелкам горячие, истекающие жиром куски мяса. Смотрел он только на свои руки и потому не заметил быстрого внимательного взгляда Венна.

Выпив, Фрегор удовлетворенно облизал губы и от полноты чувств вздохнул:

— Да, красиво было сделано. Одна пуля, и столько проблем решено.

— Да, — кивнул Венн, держа стакан у губ и продолжая следить за вернувшимся к мангалу рыжим рабом.

Аггел, как же не ко времени затеял Фрегор этот разговор! Если Рыжий сейчас сорвётся, то… то вся операция под угрозой, нет, просто провалена. А реакцию Фрегора, когда тот поймёт, что им манипулировали, предсказать нетрудно. А убирать их обоих… придётся прямо здесь и сейчас… аггел, что же делать?

С тем редактором… сегодня как раз год… одна пуля… Кервин, так тебя всё-таки этот… здесь… год… На годовщину Ирий-сад двери открывает, это последняя тризна… Кервин, я… что же я, вот он, убийца твой, твоя кровь между нами, а я… Кервин…

— Рыжий, — ворвался вдруг в мозг голос Фрегора.

— Да, хозяин, — машинально откликнулся Гаор.

— Сделай и себе шампур. И минералку можешь взять.

— Спасибо, хозяин, — ответил он тем же равнодушным тоном.

— И ступай прогуляйся, — сказал за спиной голос Венна. — Мы позовём.

— Да, господин, — по-прежнему машинально откликнулся Гаор.

Не глядя на пирующих, ровными размеренными движениями он подошёл к машине и достал из коробки бутылку с минеральной водой, вернулся к мангалу, взял один из готовых шампуров и, неся в одной руке бутылку, а в другой шампур с капающими на землю каплями горячего жира, ушёл в заросли. Глядя ему вслед, Венн с невольным уважением покачал головой. Надо же, какая выдержка! Позавидовать можно.

Продравшись сквозь кусты, Гаор оказался на краю неглубокой обширной котловины, как от огромной давно заросшей воронки. Хотя что за бомба и так давно могла оставить такой след, он не представлял. Сволочей не слышно, надо думать, и они его не услышат. Гаор тяжело сел на землю, оцепенело глядя перед собой.

Тризна… сегодня год исполнился. Он должен совершить тризну. Как склавин. А как ургор — убить убийцу друга. И не может ни того, ни другого. Кервин… прости меня, Кервин. Тризну мне одному, без матерей, не справить, не знаю я, как это делается, тогда Старшая Мать командовала, я только делал, что велено, а молитв не запомнил, даже не расслышал толком. И тогда сороковина была, а сегодня годовщина, они по-разному правятся. А как ургор… Кервин, друг, ну, убью я его, подойду втихую сзади, возьму за шею и переломаю об колено, по древним обычаям без пролития крови. И пристрелить меня не успеют, пока псих будет пистолет искать, я и его рядом уложу. А потом… потом-то что, Кервин? Умирать я долго буду, ну, это ладно, может, и застрелиться успею, или, как спецура набежит, на бой их вызову, а там… там всё равно, Кервин, а статья как же? Я же даже не начал писать. Ни про «галчат», ни про конвейер смертный, только заметки на листах. Кервин, прости меня, нельзя мне. Я… я в разведке, Кервин, на задании… знаешь, как на фронте было, одного убили, на тебе он лежит, своей кровью тебя заливает, а ты ждёшь, пока айгрины, враги, отойдут, лежишь, не шевелишься, чтоб не заметили